Пришвин и цензура: не школьная литература, часть пятая

часть четвертая

ДЕВЯТАЯ ЕЛЬ

Из Сергиевской лавры с высокой очень красивой растреллевской колокольни крестьянские расчистки в подмосковных лесах незаметны, и то же, если со скорым поездом ехать к Архангельску: непрерывные леса вплоть до тундр. Конечно, девственных лесов, как в Сибири, совсем нет; но вырубки с молодой порослью куда веселей, чем девственный лес: в них очень много певчих птиц. Часто я ухожу из Сергиева в лесные вырубки и там для чего-то наблюдаю жизнь птиц и зверюшек. Много раз я от Каляевцев слышал про какую-то девятую ель, и только не знаю, действительно ли есть на вырубках такая, считая от Каляевки по пути к Параклиту, девятая елка, под которой совершается вся каляевская любовь, или вообще у бродяг на их особенном, блатном, языке «девятая ель» есть символ последнего звена в любовной утехе. Так или иначе, но этим летом, думается, я видел девятую ель. Среди высоких, как хорошая рожь, диких злаков на лесной вырубке красовалась эта, скажем, девятая елка. Но вначале не она меня занимала, а громадный черный и, вероятно, трухлявый пень. Давно уже, наверно, тетерева, дятлы и разные другие птицы подалбливали этот пень снизу носами в поисках червячков и наконец совсем раздолбили; оставалась только форма, только видимость пня. Мне было слышно,как тетерка стала манить тетеревят и вслед за тем на самом верху пня показался серый тетеревиный птенец. Над ним висела крупная спелая ягода-малина, и он ее заметил и потянулся. Другой тетеревенок, взбираясь по внутренним ходам огромного трухлявого пня,как на колокольню, выбрался наверх, тоже потянулся за малинкой и спихнул первого цыпленка. Потом они мало-помалу собрались тут все шесть и в напрасных попытках достать ягоду постоянно кого-нибудь спихивали. Наконец, вылезла сама старуха, огляделась, поняла, вытянула длинную шею уничтожила причину беспорядка в своей семье. Только-только я было приладился, чтобы спустить затвор аппарата и таким образом, трепеща от волнения, получить чудеснейший снимок живой природы, как вдруг в траве недалеко от девятой ели раздался женский голос:

- Иван Михалыч, а-у-у-у!

Тетерева на пне все разом присели, а когда я, чтобы снова поймать их на фокус, неосторожно шевельнулся, все разом взлетели.

Почти наверно можно сказать, что в жизни моей, а может быть,и вообще ни у кого, никогда не сойдется все вместе: трухлявый пень со внутренними ходами, ягода-малинка над ним, тетерева и все удобства для экспозиции. Досадно было еще и потому, что я разбаловался в этом лесу, - тут мне никто никогда не мешал: граждане, напуганные каляевцами, никогда в этой стороне не гуляли. Я громко выругался, и как раз в это время, очень чудно подпрыгивая, как бы в три этажа, вышел хромой. Иван Михалыч. Нежный голос, чрезвычайно кокетливый, прямо русалочий, завлекал:

- Не хотите ли вы пирожка?

Иван Михайлович низко, наклонился и получил из травы пирожок, но мне там в траве никого не было видно; я подумал, - женщина там лежала или сидела. Но вдруг мороз подрал: женщина там не лежала, не сидела, а шла, и так быстро, что Ивану Михалычу трудно было поспевать с плохой ногой, - оттого, верно, он так смешно подпрыгивал в три этажа. Выходило, что женщина с таким опытным кокетливым голосом была девочкой лет пяти-семи...

- Дайте папироску! - послышался из травы тот же голос.

Иван Михалыч остановился, зажег папироску, подал туда вниз и когда, наконец, дым струйкой стал подниматься из травы, я разобрал там очень крупную голову женщины средних лет. Вскоре она показалась и вся. Это была не карлица, напротив: по первоначальному замыслу природы это должна была быть очень крупная женщина, но, верно, в нужный момент случился недостаток в материалах, и пришлось выпустить на свет сокращенного человека, совершенно без руки вместо ног - небольшие ласты. Кофточка, светленькая, ажурная, на голубой подкладке, с кружевным воротником и розовым бантиком, разделяла туловище пополам, к земле спускалась черная юбка, хотя, будь эта женщина с нормальными ногами, все это видимое мне туловище должна бы покрывать одна кофточка. Очень скоро к этой паре присоединилось еще несколько кавалеров, среди которых был один великан, голова которого постоянно, как в восковых фигурах, повертывалась. Все кавалеры получили по пирожку, потом женщина скрылась в траве, быстро пошла, и за ней, подпрыгивая, приплясывая, пошли кавалеры.

Видеть это среди ароматных спирей, лесных орхидей, медуницы и всяких лесных трав и цветов было омерзительно; только я скоро унял в себе это горделивое чувство, Основанное, конечно, на своем физическом превосходстве, тем размышлением, что существам с другой планеты, бесконечно более совершенным, чем мы, и наблюдающим наши любовные утехи, физические недостатки группы под девятой елкой едва ли бы были даже заметны...

часть шестая

ВСЕ МАТЕРИАЛЫ РАЗДЕЛА "УВЛЕКАТЕЛЬНО"

Перепечатка материалов разрешена только с активной ссылкой на sergievgrad.ru